«Если нужно лететь,
я всегда готов»
я всегда готов»
Космонавт — это не только физически здоровый человек, но и технический специалист высокой квалификации. Мы поговорили с космонавтом-испытателем Александром Калери, принимавшем участие в форуме «КосмоСтарт», и узнали о работе в условиях невесомости, испытаниях, с которыми он сталкивался на протяжении пяти полетов.
Александр Калери
Космонавт-испытатель
— Помимо основного образования вы окончили аспирантуру. Почему связали жизнь именно с космонавтикой, а не с наукой?
Занимаясь космонавтикой, я не порывал с наукой. Мне с детства это нравилось и было интересно это направление деятельности, тем более что я на него пошел добровольно. Так вышло, что из меня не получилось дипломированного ученого. Хотя коллеги много раз призывали писать диссертацию. Я им отвечал, что мне не интересно, некогда да и вообще поздно. Ведь практическая деятельность гораздо богаче. В ней новые задачи растут как зубы дракона. Жалею, что не хватает дисциплины, чтобы как-то все обобщить, осмыслить и описать, но может это все еще в будущем.
Занимаясь космонавтикой, я не порывал с наукой. Мне с детства это нравилось и было интересно это направление деятельности, тем более что я на него пошел добровольно. Так вышло, что из меня не получилось дипломированного ученого. Хотя коллеги много раз призывали писать диссертацию. Я им отвечал, что мне не интересно, некогда да и вообще поздно. Ведь практическая деятельность гораздо богаче. В ней новые задачи растут как зубы дракона. Жалею, что не хватает дисциплины, чтобы как-то все обобщить, осмыслить и описать, но может это все еще в будущем.
— Что в процессе подготовки к полету было самым трудным?
Все зависит от решаемых задач. Подготовка к ряду полетов была вызывающая. Во время третьего полета на станции «Мир» возникла утечка атмосферы. Нужно было выполнять ремонт, подготовка к нему была серьезная. Это был творческий процесс, так как было необходимо решить задачу. Системные специалисты пытаются помочь, но выполнять ремонт надо мне, а для этого нужно все понимать до мелочей. Так или иначе, приходилось сталкиваться со сплошной неопределенностью. Постоянно задавался вопросами, где и как придется ликвидировать поломку, что нас ждет.
В пятом полете испытывался корабль новой модификации. Как и всегда, немного отставала документация, тренажеры, корабль находился в процессе создания. В полете смешались две взаимоисключающие задачи: испытание корабля новой модификации с новыми системами, вычислительным комплексом в пилотируемом полете и транспортное обеспечение МКС. А транспортное обеспечение делается по расписанию. Поэтому нужно было совместить несовместимое: улететь вовремя и при этом быть готовым. Всегда чего-то не хватало.
Например, тренажер заработал в день нашего заключительного экзамена, поэтому действовали на основе опыта, представлений и отрабатывали полет фрагментами. Бортовая документация, бортовые инструкции тоже выверяли до последнего. Последнюю самую малозначительную книжку я досмотрел и выдал специалистам последние правки и замечания за неделю до старта. Учебные пособия — все с листа. Если их не было, готовились по черновикам. Документация была не вся, поэтому спасибо специалистам системщикам, которые проработали данные. И вместе мы решали эти задачи.
— В полетах вам приходилось выходить в открытый космос. Какие задачи вы там выполняли?
Всего у меня было пять выходов, из них три, к которым я на Земле не готовился. Выходы были связаны с ремонтом станции, монтажом специального оборудования. Необходимость выхода созревала во время полета, нас готовили на борту и складывали выход из типовых операций, которые мы освоили до полета. Это и было интересно: нужно было напрячься, проявить изобретательность, сложить все вместе и выполнить.
На своей жизни я убедился, что лишних знаний не бывает. Все что пришло, где-нибудь когда-нибудь пригодится. В «Белом солнце пустыни» Абдулла говорил Саиду, что кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужное время.
Всего у меня было пять выходов, из них три, к которым я на Земле не готовился. Выходы были связаны с ремонтом станции, монтажом специального оборудования. Необходимость выхода созревала во время полета, нас готовили на борту и складывали выход из типовых операций, которые мы освоили до полета. Это и было интересно: нужно было напрячься, проявить изобретательность, сложить все вместе и выполнить.
На своей жизни я убедился, что лишних знаний не бывает. Все что пришло, где-нибудь когда-нибудь пригодится. В «Белом солнце пустыни» Абдулла говорил Саиду, что кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого он не окажется в нужное время.
— Среди ваших достижений есть разряд по прыжкам на батутах. Этот спорт как-то связан с вашей космической подготовкой?
Это очень интересная область знания. Я этим занимался для себя. Как говорится, мастером спорта остаешься навечно, а все остальные квалификации снимаются со временем. В детстве, когда я учился в спортшколе, занимался гимнастикой, но для гимнастики я не был создан, а прыжки на батутах мне нравились всегда. Когда я поступил в институт, на кафедре физкультуры был тренер выдающейся квалификации и подходящие батуты. Я пошел туда, выбрал специализацию и смог немного продвинуться в этом деле. Потом это пригодилось, ведь прыжки — это вклад в систему управления двигательной активностью, координация движений, а умение владеть телом крайне необходимо в условиях невесомости.
Например, полетим осваивать Луну. Специалисты по двигательной активности посмотрели видеозаписи деятельности американских астронавтов на поверхности Луны и выяснили, что двигаться на Луне астронавты так и не научились, не успели. Потому что мы все — дети Земли, выросшие в условиях земной поверхности. У нас вся алгоритмика психики и системы управления сформировались в земных условиях: восприятие, прием информации, ее переработка.
В основе каждого движения лежит мысль. Все это настраивается в земных условиях. А те, кто прошел невесомость и орбитальные полеты, являются особыми людьми. Мы освоили координацию в невесомости, но движение внутри станции и в скафандре во время выхода в открытый космос — разные вещи, потому что скафандр задает жесткие ограничения поля обзора, его шлем не вращается и приходится поворачиваться всем корпусом, также он привносит скованность и повышенное сопротивление аэробалок рукавов, пальцев, кистей. Все это влияет на координацию движений. И чем больше практика выходов, тем увереннее человек работает в этих условиях. На поверхности Луны к этому добавляется пониженная сила тяжести — всего одна шестая от земной. Это еще ждет нас, когда мы придем на Луну и будем там находиться продолжительное время. Нам нужно будет научиться двигаться в этих условиях. Как в скафандре, так и в жилищах без него.
— Как меняется восприятие полета с возрастом? Есть ли предельный возраст полета для космонавта?
Конечно, восприятие меняется. Человек же в каждое мгновение новый. Есть будущее, есть прошлое, а настоящее — сей момент, который тут же становится прошлым. К пятому полету я был так сосредоточен работой на корабле, что уже не воспринимал какой-то исключительности обстановки на космодроме. Для меня это было просто командировкой.
Возможность полета определяется текущим состоянием здоровья. С большим вниманием относятся к возрастным космонавтам, но с теми, кто совершал полеты в прошлом, экспертам проще работать и решать задачи о допуске к полету.
Конечно, восприятие меняется. Человек же в каждое мгновение новый. Есть будущее, есть прошлое, а настоящее — сей момент, который тут же становится прошлым. К пятому полету я был так сосредоточен работой на корабле, что уже не воспринимал какой-то исключительности обстановки на космодроме. Для меня это было просто командировкой.
Возможность полета определяется текущим состоянием здоровья. С большим вниманием относятся к возрастным космонавтам, но с теми, кто совершал полеты в прошлом, экспертам проще работать и решать задачи о допуске к полету.
— Удается ли отдыхать в космосе? Важен ли отдых для успешной деятельности на орбите?
Да, я должен быть свежим, отдохнувшим и, в первую очередь, работоспособным, чтобы обеспечивать безопасность и надежность работы, а дальше — мое дело и моя ответственность, в каком состоянии себя держать. В какой-то момент я могу недоспать, но если мне не спится, то лучше, как и на Земле, заняться полезным делом. Или как я могу лечь спать, когда не готова работа на завтра. Мне нужно что-то подготовить, найти, проверить, расчистить рабочее место. Я знаю, что если отложу это на завтра, то сам эту работу не выполню. Это необходимо сделать сегодня. А если времени не хватает, то только за счет сна. Куда же деваться? Надо делать и получать результаты. Как и у студентов. Если у них на носу экзамены или курсовые работы, то будут ли они спать? Нет. Будут всю ночь готовиться.
Да, я должен быть свежим, отдохнувшим и, в первую очередь, работоспособным, чтобы обеспечивать безопасность и надежность работы, а дальше — мое дело и моя ответственность, в каком состоянии себя держать. В какой-то момент я могу недоспать, но если мне не спится, то лучше, как и на Земле, заняться полезным делом. Или как я могу лечь спать, когда не готова работа на завтра. Мне нужно что-то подготовить, найти, проверить, расчистить рабочее место. Я знаю, что если отложу это на завтра, то сам эту работу не выполню. Это необходимо сделать сегодня. А если времени не хватает, то только за счет сна. Куда же деваться? Надо делать и получать результаты. Как и у студентов. Если у них на носу экзамены или курсовые работы, то будут ли они спать? Нет. Будут всю ночь готовиться.
— Тянет ли космонавтов в космос?
Я считаю космические полеты продолжением своей работы. Если нужно лететь, я всегда готов. А если нет нужды, то для коллекционирования суток в космосе или рекордов — нет, мне это не нужно. Я свое дело сделал, но если будут ставить задачу, которую могу выполнить только я, или ее могут доверить только мне, то, конечно, не откажусь.
Я считаю космические полеты продолжением своей работы. Если нужно лететь, я всегда готов. А если нет нужды, то для коллекционирования суток в космосе или рекордов — нет, мне это не нужно. Я свое дело сделал, но если будут ставить задачу, которую могу выполнить только я, или ее могут доверить только мне, то, конечно, не откажусь.
